PS Не удержусь. Я ценю Шмелёва как раз за такие бытовые описания, но одна деталь в этом фрагменте меня неизменно возмущает.
"И стол веселый. Отец сам всегда делает ботвинью.
Вокруг фаянсовой, белой, с голубыми закраинками, миски стоят тарелочки, и на них все веселое: зеленая горка мелко нарезанного луку, темнозеленая горка душистого укропу, золотенькая горка толченой апельсинной цедры, белая горка струганого хрена, бурозеленая - с ботвиньей, стопочка тоненьких кружочков, с зернышками, - свежие огурцы, мисочка льду хрустального, глыба белуги, в крупках, выпирающая горбом в разводах, лоскуты нежной белорыбицы, сочной и розовато-бледной, пленочки золотистого балычка с краснинкой. Все это пахнет по-своему, вязко, свежо и остро, наполняет всю комнату и сливается в то чудесное, которое именуется - ботвинья. Отец, засучив крепкие манжеты в крупных золотых запонках, весело все размешивает в миске, бухает из графина квас, шипит пузырьками пена. Жара: ботвинья теперь - как раз".
Отец, видите ли, делает. Конечно. Всё вымыли, почистили, сварили, остудили, нарезали, натёрли, разложили по мисочкам и поставили на стол. Теперь отцу в белой рубашке достаточно немного закатать рукава и смешать всё это. Самое трудное дело, можно сказать! Отец делает ботвинью!
А по-моему, её делают мать и кухарки.
